Зимой (Идиллия)

Я поила Вас чаем. Китайский фарфор
чертил воздух. Траектория чашек,
их мелкий узор были точно как
маятник возле.         
У меня на ладони, словно муха на мёде
разместился в шоколаде арахис.
Вы жевали и пили.
Вы пили, жевали.
В перерывах вы мне улыбались.
Еще был кусочек шербета,
варенье, плохие конфеты....
Ваша всеядность мне льстила.
Я вам наверху постелила.
И поступью легкой гейши,
флиртуя с перилами лёгко,
поднимала наверх Вам чжу ча.
Вы слагали веселые вирши, 
Вы владели гитарою ловко,
Вы хотели меня... изучать.
Лобызая пиалу чувственно,
Вы глядели на пуанты, на банты
и бусы. Мирное тление лампы,
дыханье мимозы искусной,  - 
морозцем на окнах усы...
И был вечер. И было утро.
А меж ними втесалась ночь.
Выкупав небо в перламутре,
звезд паутину запороша снегом,   -
ночь была теплым, лилово-белым
мерцающим пледом.
Сутулость вдобавок к субтильности
Вашей фигуры давала шарм.
Ваш лунный загар, в зеркала окунаясь,
оплывшей свечой Вас на Вас умножал.   –
А в черном тревожном проеме оконном
Белая пыль металась... Вы читали поэму
Про звездные войны - я умилялась.

Ты можешь              

Навсегда остаться солнечным мальчиком.
Потеряться в кроне июльского солнца,
Опалив в нем растительность, улыбаться,
осваивая новые среды жизни.
Сделаться призрачно-желтым.
Обнажив осенние стекла,
Я буду впускать тебя понемножку.
И в солнечном лучике продолжат
Свою пляску тысячи пылинок.
Пылинки танцуют молча.

                           ***

Как хорошо и свЕтло быть транзитом,
Ни капли лишнего в твоей жизни.
Ни на минуту не задержаться,
Ни здороваться, ни прощаться.  -
И уходить тоже на цыпочках,
Чтоб не задеть сонные души.
Где-нибудь там, где тебя еще не было,
Ты, несомненно, кому-нибудь нужен.
И, растворяясь в стены с обоями,
Сливаясь с фантомами, здесь жившими,
Не вспоминать тебя, не беспокоить
По пустякам, мелочам накопившимся.
Но если с тобой что-нибудь вдруг случится,
Мне, пожалуйста, пожалуйста, звонить не надо.
Ибо рука на пульсе все скажет быстрее,
Чем звонки телефона и телеграмма.

Бес сна

Не хватило всего-навсего капли,
Чтобы чаша сия наполнилась.
Чтоб она подобно музыкальной шкатулке
Заискрилась легким фокстротом,
В эпизоды вкрапляя танго томно
Разбавляла все рок-н-роллом...
Знать, Фагот веселился  вусмерть:
Плоскость шуток его и гримас  - 
Обнаружило место в забытой.
Что ж, орудие его - смерть,
Это может быть гильотина иль газ -
Все зависит от века и быта.
Приблизительно, приблизительно,
Проживает он в черной духовке,
Дымит жалкие папироски,
Табак сплевывая хохочет,
Чем пугает забытую к ночи.
Носит китель зеленый и вовсе не любит
зеленого чаю.
Отмечаю следы его: от уборной
до спальни, по прихожей и к печке.
Тень (его ли?) ложится мне шалью на плечи.
И не страшно. Не больно. Все как будто так надо.
Книги. Сумрак. Окурки. На столе дремлет лампа.
И вот этот, в зеленом, он, мне кажется, мудрый,
Он, кромсая мне сны, шепчет в ухо под утро:
"Ты гадай по росе, собирайся чуть свет.

Чище, слаще росы ничегошеньки нет.
Собирай во флакон, умывайся и пей.
А ещё попроси хорошо у зверей,
Чтоб брусничные бусы, любимые Паном,
Для тебя в полнолуние нимфы собрали.
И не смейся - спугнешь перелетных пернатых.
Пойдешь прямо - наткнешься на Лешего хату,
Он отступник, изгой - он влюбился в Русалку.
Ах, да что там: всем лесом нам Лешего жалко:
Он и чешет ее, и целует, и манит.
А она холодна. Она любит туманы".
Слова сливаются.
Глаза слипаются.
Будильник звонит.
Лампа горит.
Утро без слов.
Духовка на засов.
Зеленый чай     да Его ворчание...

Осеннее

Тоска, осенняя сволочь,
За шкирку тебя б да вон.
За окнами тусклая сутолочь,
Непрерывно звонит телефон.
В моем доме мерзко и холодно.
В моем доме остыл камин.
В нем скандалы по каждому поводу,
В нем давно, я давно один.
Не один... Твое  Приведение -
Иногда говорит со мной.
Я, наверно, уже сумасшедший,
Я, наверно, в ладах с тоской.
Время, время остановилось,
И стоят часы много лет.
Это очень  давно случилось,
Этого прошлого страшный след.

Комментарии жюри:

Людмила Козлова:
Наталья Дуйкина обладает оригинальным, ярким  вИдением, но всё впечатление портят грамматические и стилистические огрехи.

Людмила Целищева: 

Вся подборка сделана в одном ключе: автор склонна к белым стихам, которые удачно оформляют содержание, полное грусти и воспоминаний о прошлом. Жаль только, что  есть речевые неточности, нарушение правил русской грамматики ( запороша; растворяясь в стены) и грубые ошибки в орфографии (привидение, слагали, свечой, без сна)..

Иван Образцов

Комментарий Ивана Образцова появится позже.